Всезнающий вождь и учитель не всех, но только одного, слава богу, народа собрал на лекцию «Что такое «хорошо», а что такое «плохо»?» условный литературный бомонд своей вотчины. И, естественно, принялся наставлять, как следует писать … О свободе.
Когда безграмотный колхозник берётся своим корявым языком излагать прописные истины где-нибудь на заштатном заводе, это ещё возможно переносить. Но смотреть на то, как бездарь декларирует некие маразматичные догмы тем, у кого есть хотя бы малейшие признаки таланта – это уже дикость и оскорбление. Оскорбление русского и белорусского языка, в первую очередь.
Академик-физик стерпит, если ему будут разъяснять «политику партии» на уровне троечника пятого класса сельской школы, если не трогать его формулы. Но «паскудить» язык в присутствии людей, им владеющих – это преступление. Судите сами:
«Правда, я и сейчас, смотря какие-то фильмы и читая те или иные опусы великих литераторов, артистов и прочего люда из вашего цеха, с удивлением обнаруживаю то, что их, видите ли, там прижимали в советские времена, зажимали, работать не давали. Но все они стали народными, все жили прекрасно тогда. Поэтому я делаю скидку, что сейчас стало модно жаловаться: «Ах, вот тогда нас зажимали, прижимали и так далее». Ну, пусть будет так». Даже правильно расставленные знаки препинания дают хоть какую-то читабельность, но минимум смысла и уважения к оратору.
Поэтому следует пояснить, что, по мнению «последнего диктатора Европы», его подопечные (понятно, что на встречу не пригласили, скажем, Владимира Некляева — оппозиционера, хотя тот знаменит не менше Лукашенко; только самых лояльных) писать категорически не умеют. Мол, вас, дармоеды, абсолютно ничего не сдерживает в свободе творчества, так где гениальные произведения? Где Янка Купала? А Якуб Колас? А Василь Быкау?
«Именно в те годы [«советской тирании»] литература обрела высочайший авторитет. Евгений Евтушенко назвал писателей людьми, в которых «бродит гордый дух гражданства, кому уюта нет, покоя нет», — прочёл по бумажке единственную за весь монолог «человекообразную», не режущую слух фразу, за что и получил «всеобщий одобрямс» от присутствующих в виде «бурных и продолжительных апплодисментов».
«В наши дни никто не диктует, о чем и как писать. Если диктуют, то вы, пожалуйста, скажите, кто и что диктует. Ушли в прошлое цензура и госмонополия на печатное слово. Если не так, вы тоже мне об этом скажите?» — распорядился переквалифицироваться из литераторов в сексоты «добрый хозяин». «Однако, свобода не породила великой литературы, а привела к расколу писательского сообщества. Что это, тупик? Или у вас есть надежда на восстановление единого творческого поля?» О чём говорит человек? О каком расколе? На честных оппозиционеров, не желающих творить под руководством такого «редактора», и присутствовавших [художественно-политических проституток], надо полагать? А уж про поля это он и вовсе «загнул»! Забыл, наверное, что это его «искусство» — на грядке с лопатой, да и то ничего толком не растёт. Нищ был тот совхоз, которым он в своё время руководил, как церковная крыса …
